Гетера Лаиса (Лаида)

Лаиса (Аллегория любви на продажу), XVII век

Лаиса из Коринфа, Гюстав Кортос, печать Луиса Фалеро (1902)

Лаиса (Laïs; греч. Λαις; в русских изданиях иногда Лаида), имя, по крайней мере, двух древнегреческих гетер, сведения о которых в перепутанном виде дошли до наших дней:

1. Лаиса из Гикарр (ок. 422 — 340 до н. э.) — древнегреческая гетера, жившая в Коринфе в IV в. до н. э. Натурщица художника Апеллес. Была забита камнями ревнивыми женщинами.
2. Лаиса из Коринфа, называемая Старшей (? — 425 до н. э.) — древнегреческая гетера, жившая в Коринфе в V в. до н. э. Умерла от чревоугодия и пьянства в Коринфе.

Лаиса из Гикарр

Лаиса из Гикарр (ок. 422 — 340 до н. э.) — древнегреческая гетера носившая прозвище «Коринфянка», жившая в Коринфе в IV в. до н. э. Современница и соперница Фрины.

Согласно Плутарху, Лаиса была родом из городка Гиккары на севере Сицилии. Дочь Тимандры . В семилетнем возрасте, во время Пелопоннесской войны (431 — 404 до н. э.), в 415 году до н.э., вместе с другими горожанами была захвачена в рабство и увезена на полуостров Пелопоннес афинским полководцем Никиасом. Там её купил художник Апеллес (370 — 306 до н.э.) и сделал своей натурщицей.

    Считается что Лаиса была выкуплена из рабства художником Апеллесом (ок. 370 — 306 до н. э.), что противоречит известным датировкам, т.к. Апеллес родился спустя 45 лет после того как Никиас вторгся в Сицилию.

Лаиса обладала такой красивой грудью, что художники упрашивали её позволить запечатлеть эту красоту на полотне.

В последствии Апеллес даровал Лаисе свободу, и она отправилась в Коринф в известную на всю Грецию школу гетер. Там её обучили искусству соблазнения, музыке, риторике и философии. В Коринфе Лаиса прославилась красотой и непомерным стяжательством. Вскоре слава о её красоте и обольстительности разлетелась по всей Греции, и у неё всегда было много поклонников, несмотря на то, что Лаиса соглашалась дарить свою любовь за большие деньги. Причем, она брала плату не только за свое тело, но и за ученую беседу.

Заработанные деньги она тратила свои средства на роскошные одежды и драгоценности, и каждый её выезд превращался в событие.

Постарев, Лаиса продолжала оделять мужчин своей любовью зачастую бесплатно. Она окончила свои дни в 340 г. до н. э.: будучи уже в почтенном возрасте, влюбилась в некоего юношу по имени Гипполох (или Гиппострат) и последовала за ним в Фессалию. Говорят, что фессалийские женщины из ревности заманили ее в храм Афродиты и забили камнями до смерти. Она была похоронена на берегу Пенея.

  Лаиса, я люблю твой смелый, вольный взор,
  Неутолимый жар, открытые желанья
  И непрерывные лобзанья
  И страсти полный разговор.
  Люблю горящих уст я вызовы немые,
  Восторги быстрые, живые.
  — Александр Сергеевич Пушкин, 1819

Коринфяне, в благодарность за царскую щедрость и дары их городу, воздвигли в честь Лаис памятник, изображавший львицу, разрывающую на части барашка. На том месте, где она была убита, была построена гробница с эпитафией: "Славная и непобедимая Греция покорена божественной красотой Лаис. Дитя любви, воспитанная Коринфской школой, она отдыхает на цветущих полях Фессалии". (340 до н.э.)

Исторические анекдоты

С Лаисой было связано много анекдотов. Так, Демосфен (384 — 322 до н.э) предложил Лаисе отдаться ему за тысячу драхм, утверждая, что является любимцем афинян. В ответ гетера попросила за любовь десять тысяч драхм (1 драхма содержала тогда 4,37 г серебра), а если Демосфен не располагает такой суммой, то пусть ему соберут деньги любящие его афиняне. Демосфен же заявил, что не готов покупать раскаяние за такую сумму, на что Лаиса со смехом ответила, что не делает различия между клиентами и философам приходится платить так же, как и рабам.

Неприменимые враги Аристипп (435 — 355 до н. э.) и Диоген (412 — 323 до н. э.) были любовниками Лаисы. С богатого Аристиппа она брала огромные деньги за свои услуги, в то время как цинику и грубияну Диогену они доставались бесплатно. Когда Аристиппа попрекали за это, он резонно ответил, что платит за то, чтобы получать удовольствие, а не за то, чтобы не давать получать удовольствие кому-то другому.

Как утверждает Сотион во второй книге "Преемств". Тем, кто осуждал его, он говорил: "Ведь я владею Лаидой, а не она мною; а лучшая доля не в том, чтобы воздерживаться от наслаждений, а в том, чтобы властвовать над ними, не подчиняясь им".

   «Аристипп каждый год проводил с нею два месяца на Эгине, во время праздника Посидоний; и когда слуга стыдил его: "Ты ей даешь столько денег, а она ни за грош забавляется с Диогеном-киником", он отвечал: "Я плачу Лаиде для того, чтобы самому наслаждаться ею, а не для того, чтобы не давать другим". Диоген сказал ему: "Ты, Аристипп, спишь с публичной женщиной. Что ж, или становись киником, как я, или брось ее!". Тогда Аристипп спросил: "Скажи, Диоген, ведь тебе не кажется нелепым жить в доме, где раньше жили другие?" "Нет, конечно" - отвечал тот. "Ну а плыть на корабле, на котором уже многие плавали?". "Тоже нет". "Стало быть, нет ничего зазорного и в том, чтобы спать с женщиной, которая у многих побывала в руках!" (Афиней, 13.55) 

   «Кто-то осуждал его за то, что он живет с гетерой. "Но разве не все равно, – сказал Аристипп, – занять ли такой дом, в котором жили многие, или такой, в котором никто не жил?" – "Все равно", – отвечал тот. "И не все ли равно, плыть ли на корабле, где уж плавали тысячи людей, или где еще никто не плавал?" – "Конечно, все равно". – "Вот так же, – сказал Аристипп, – все равно, жить ли с женщиной, которую уже знавали многие, или с такой, которую никто не трогал…

Он был любовником гетеры Лаиды, как утверждает Сотион во второй книге «Преемств». Тем, кто осуждал его, он говорил: «Ведь я владею Лаидой, а не она мною; а лучшая доля не в том, чтобы воздерживаться от наслаждений, а в том, чтобы властвовать над ними, не подчиняясь им» (Диоген Лаэртский, 2.74-75)

Плутарх рассказывает, что Лаиса, отдавшись Аристиппу, вновь надела свою нагрудную повязку. Затем она объявила Аристиппу, что не любит его. На это Аристипп отвечал, что «никогда не думал, что вино и рыба питают к нему любовь, и, однако, он с большим удовольствием потребляет и то, и другое».

Любопытно что Диоген Лаэртский указывает что главной героиняй популярного исторического анекдота о неудачном соблазнении Ксенократа могла является не Фрина, а Лаиса:

   «Гетера Фрина захотела однажды его испытать. Словно спасаясь от кого-то, она прибежала к его дому, и он по доброте душевной ее впустил; в доме было одно только ложе, и он его с нею разделил; но, сколько она ни домогалась, она так и ушла ни с чем, а на расспросы потом отвечала, что не от человека встает, а от истукана. Впрочем, другие говорят, что это была Лаида, а положили ее с ним его ученики» (Диоген Лаэртский, 4.7)

Эта версия оправдана тем, что Лаида старше Фрины на 30 лет, и если бы история рассказывалась о ней, о на не так бы впечатляла юных учеников Академии.

Лаиса из Коринфа (старшая)

Лаиса Коринфская. Ганс Гольбейн. 1526.

Лаиса из Коринфа, по отношению к Лаисе из Гиккары называемая Старшей (? — 425 до н. э.) — древнегреческая гетера, жившая в Коринфе в V в. до н. э. Упоминания о ней относятся к периоду Пелопоннеской войны 431-404 до н.э. По словам Аристофана Византийского, жестокость нрава, гетера Лаиса получила прозвище Секира.

Среди ее многочисленных клиентов были скульптор Мирон, философ Аристипп (435 — 355 до н. э.) (что, скорее всего приписывается ошибочно, т.к. Аристипп имел связь с младшей Лаисой), олимпийский чемпион Евботас и др. Согласно преданиям, умерла от чревоугодия и пьянства в Коринфе.

Древнегреческий писатель Сотион в своём сочинении о философских учениях упоминает Лаиду Старшую:

   «Коринфянка Лаида благодаря изяществу и прелестной внешности зарабатывала огромные деньги, и к ней толпами стекались со всей Греции богатые люди, и допускался только тот, кто давал то, что она попросила; просила же она чрезмерно много».

Отсюда, по словам Сотиона, у греков появилась поговорка:

   «Не всякому мужу в Коринф плавание».

Элиан в своих "Пестрых рассказывает" о поражении Лаисы-старшей на любовном фронте:

«Увидев киренца Евбота, Лаида страстно полюбила его и задумала женить на себе. А он, в страхе перед ее кознями, дал согласие на брак. Однако Евбот сохранял благоразумие и не имел с нею ничего общего, так как пообещал жениться после состязаний. Когда они окончились и юноша одержал победу, он, не желая прослыть вероломным, увез с собой в Кирену портрет Лаиды со словами, что берет ее с собой, как сулил. В отплату за такую скромность законная супруга Евбота поставила ему в родном городе большую статую» (Элиан, Пестрые рассказы)