Цитаты Хлестакова из комедии Гоголя «Ревизор»

Главный герой комедии Гоголя «Ревизор», Хлестаков Иван Александрович - мелкий чиновник из Петербурга.

Молодой дворянин, имеет самый мелкий чиновничий чин, хвастливый и глупый повеса. Безалаберный и безответственный тип, наплевательски относится к службе, предпочитая проводить жизнь в удовольствиях. Охотник волочиться за женщинами, но удостаивается внимания лишь провинциальных простушек.

Молодой человек двадцати трёх лет, худощавый, невысокий, модно одетый, в сопровождении своего слуги случайно попадает в небольшой уездный городок N, где его по ошибке принимают за ревизора.

Единственный человек в пьесе, сумевший оставить с носом все общество городка.

Цитаты Хлестакова

Ведь это, говорят, новое счастье, когда новенькими бумажками.

Я отчаянный человек, я решусь на всё: когда застрелюсь, вас под суд отдадут.

А дочка городничего очень не дурна, да и матушка такая, что еще можно бы…

Я не беру совсем никаких взяток. Вот если бы вы, например, предложили мне взаймы рублей триста - ну, тогда совсем дело другое: взаймы я могу взять.

Я люблю поесть. Ведь на то живешь, чтобы срывать цветы удовольствия.

Легкость в мыслях необыкновенная!

Это топор, зажаренный вместо говядины.

Ах, какой мошенник! Да за это просто в Сибирь.

[banner_full-1]{banner_full-1}[/banner_full-1]

Как бы я желал, сударыня, быть вашим платочком, чтобы обнимать вашу лилейную шейку.

Литераторов часто вижу. С Пушкиным на дружеской ноге. Бывало, часто говорю ему: «Ну что, брат Пушкин?» — «Да так, брат, — отвечает, бывало, — так как-то все…» Большой оригинал.

Так немножко прошёлся, думал, не пройдёт ли аппетит — нет, чёрт возьми, не проходит.

Со мной престранный случай: в дороге совершенно издержался. Нет ли у вас денег взаймы, рублей четыреста?

Хорошие заведения. Мне нравится, что у вас показывают проезжающим всё в городе. В других городах мне ничего не показывали.

Да вот тогда вы дали двести, то есть не двести, а четыреста, - я не хочу воспользоваться вашею ошибкою, - так, пожалуй, и теперь столько же, чтобы уже ровно было восемьсот.

Я, кажется, всхрапнул порядком. Откуда они набрали таких тюфяков и перин? Даже вспотел.

Осмелюсь ли быть так счастлив, чтобы предложить вам стул? Но нет, вам должно не стул, а трон...

Если вы не согласитесь отдать руки Марьи Антоновны, то я чёрт знает что готов...

Там у нас и вист свой составился: министр иностранных дел, французский посланник, английский, немецкий посланник и я.

Меня завтра же произведут сейчас в фельдмарш…

Я теперь живу у городничего, жуирую, волочусь напропалую за его женой и дочкой; не решился только, с которой начать, — думаю, прежде с матушки, потому что, кажется, готова сейчас на все услуги.
— из письма Тряпичкину

Городничий глуп, как сивый мерин.
— из письма Тряпичкину

Да вот тогда вы дали двести, то есть не двести, а четыреста, — я не хочу воспользоваться вашею ошибкою, — так, пожалуй, и теперь столько же, чтобы уже ровно было восемьсот.

Ведь мой отец упрям и глуп, старый хрен, как бревно. Я ему прямо скажу: как хотите, я не могу жить без Петербурга. За что ж, в самом деле, я должен погубить жизнь с мужиками? Теперь не те потребности; душа моя жаждет просвещения.

Чай такой странный: воняет рыбой, а не чаем.

Ну, ну, ну… оставь, дурак! Ты привык там обращаться с другими: я, брат, не такого рода! Со мной не советую…

Боже мой, какой суп! Я думаю, ещё ни один человек в мире не едал такого супу: какие-то перья плавают вместо масла.

Жаль, что Иохим не дал напрокат кареты, а хорошо бы, черт побери, приехать домой в карете, подкатить этаким чёртом под крыльцо к какому-нибудь соседу помещику, с фонарями, а Осипа сзади, одеть в ливрею… Воображаю, как бы все переполошились: «кто такой, что такое?» А лакей входит: (вытягиваясь и представляя лакея) «Иван Александрович Хлестаков из Петербурга, прикажете принять?»

Моих, впрочем, много есть сочинений: "Женитьба Фигаро", "Роберт-Дьявол", "Норма". Уж и названий даже не помню. И всё случаем: я не хотел писать, но театральная дирекция говорит: "Пожалуйста, братец, напиши что-нибудь". Думаю себе "Пожалуй, изволь, братец!". И тут же в один вечер, кажется, всё написал, всех изумил. У меня легкость необыкновенная в мыслях. Всё это, что было под именем барона Брамбеуса, «Фрегат Надежды» и «Московский телеграф»… всё это я написал.

Материалы по теме:

Сообщить о ошибке