Историогра́фия (от др.-греч. ἱστορία — история, и γράφω (графия) — пишу, жизнеописание) — историческая дисциплина, изучающая историю исторических наук. Историография проверяет, насколько верно применяется научный метод при написании исторической работы, акцентируя внимание на авторе, его источниках, отделении фактов от интерпретации, а также на стилистике, авторских пристрастиях и на том, для какой аудитории написана эта историческая работа.

В узком смысле слова, историография — совокупность исследований в области истории, посвящённых определённой теме либо исторической эпохе (например, историография эпохи Крестовых походов), или же совокупность исторических работ, обладающих внутренним единством в идеологическом, языковом или национальном отношении (например, марксистская, или французская историография).

История исторической науки

Историография начинается в Греции с Гекатея и Геродота. Геродот, который позже получил от Цицерона прозвище «отца истории», объяснял, почему он взял на себя труд написать свою «Историю»: чтобы память о подвигах людей не потерялась в глубине веков. Он хотел сохранить память о деяниях, совершённых греками и варварами. При этом, Геродот только излагал известные ему исторические события, не ставя перед собой задачу установления достоверности изложенных рассказов.

Мотивы творчества других историков античности будут иными:

• Фукидид, к примеру, стремился показать вечную борьбу за власть, по его мнению, являющуюся характерной чертой человеческой натуры;
  
• Полибий утверждал, что вся история мира имеет конечной и высшей точкой своего развития Римскую империю, он писал свои книги, считая что опыт, добытый при изучении истории, является лучшим руководителем в жизни;
  
• Тит Ливий искал в истории «модели для нас и нашей страны».
  

После Геродота по заданному им образцу работало множество историков, которые, как например, Дионисий Галикарнасский, в основном, описывали историю своего города, используя для этого городской архив. Некоторые авторы стоят особняком, например, Гиппий Элидский, составивший список олимпийских игр, и давший тем самым последующим поколениям единую хронологическую основу для датировки описанных событий.

Фукидид, описывая Пелопоннесскую войну, практически не ссылался на волю богов, производя все причины событий из деяний людей, чем стал образцом для последующих историков, придерживающихся рационалистических позиций. Ксенофонт впервые начал писать автобиографию и исследовал не только события, но и характеры людей.

Древнегреческий образец был впоследствии воспринят другими народами. Например, Полибий пытался сблизить греческий и римский взгляды на историю. Берос написал на греческом «Историю Вавилонии», а Евсевий Кесарийский стал первым христианским историком.

Христианская историография

Повышение статуса христианской церкви в Римской империи, привело к отделению нарождавшейся новой христианской историографии от древней античной. Если древние авторы предпочитали записывать устные рассказы об исторических событиях, христианские авторы прежде всего опирались на письменные источники, начиная, разумеется, с Библии. В центре их повествования находились не войны и биографии политиков, а религиозное состояние общества. Первым христианским историком был Евсевий Кесарийский.

В Средние века летописание стало популярным занятием монахов и священников. Они писали также об истории Иисуса Христа, церкви и её покровителей, династические истории местных правителей. Как исторический жанр летопись была особенно популярна в раннем Средневековье

Современная историография

Историческая наука приняла в целом современный облик в эпоху Просвещения.

С XIX века историография начинает играть очень важную роль. В западной культуре стали прилагаться большие усилия по историографическому анамнезу. Историография старалась обнаружить, «пробудить» и восстановить прошлое наиболее экзотических, хронологически и географически отдалённых обществ, а также предысторию Ближнего Востока и культуру «диких» народов, находящихся на пороге исчезновения. Не менее важно то, что историография становится важнейшим источником формирования исторической памяти европейских народов, инструментом «конструирования наций».

Российская историография

Ознакомление России со всеобщей историей проходило очень неравномерно. При религиозно-церковном складе всей древнерусской книжной словесности, всеобщая история в ней была представлена очень слабо. Кроме того, религиозный характер литературных произведений этой поры исключал возможность критического отношения к фактам. Исторические факты, перемешанные с апокрифическими сказаниями, из византийских летописей перешли и в нашу литературу, уже со времен первых летописцев.

Особое место в русской историографии занимают летописи. Обе редакции «Повести временных лет» вместе с теми летописями, с которыми они были соединены, оказали влияние друг на друга, и, кроме того, вторая редакция подверглась новому воздействию «Начального свода»: так произошли дошедшие до нас тексты «Повести временных лет» трех групп, представляемых списками Лаврентьевским и Ипатьевским и Софийским временником. Чем дальше, тем более летописи начинают служить вместо цели нравственного назидания целям государственной политики.

С конца XV и начала XVI века летописи не ограничивались тенденциозным изложением современных летописцу событий и стали вносить тенденциозное освещение в изображение прошлого. Сложился целый ряд официозных легенд, доказывавших справедливость московских политических притязаний, права московского государя на «всю Русь, на киевское наследство, наконец, на власть византийских императоров».

После Смутного времени проникает в русскую историографию влияние польской литературы. Отныне основой служат не византийские и югославянские источники, а польская хроника Мартина Бельского. Скоро создается в Киеве и целое изложение русской истории, удовлетворяющее новым ученым вкусам и опирающееся на польскую хронику Стрыйковского, — именно летопись Феодосия Сафоновича.

Дополнения из западноевропейских источников изредка стали появляться к началу XVII века. При отсутствии критики истинные исторические факты перемешивались с баснословиями, распространению которых способствовала популярность сочинений вроде «Слова Мефодия Патарского», «Деяний римских», «Слова о царице Динаре» и т. п. Скудные сведения по древней истории и началу средних веков могли почерпаться и из житий святых.

Лишь XVIII века к истории в России стали относиться как к науке. Пётр I обратил внимание на недостаточную известность западной истории в России. Государь поставил книгопечатание на новый уровень. Из числа приглашенных академиков Готтлиб-Зигфрид Байер был первым учёным в России, написавшим, хотя и на латинском языке, самостоятельные исследования по всеобщей истории.

Тем не менее, всю вторую половину XVIII века, а отчасти в начале XIX веке, в гимназиях, духовных училищах, и в университетах, историю преподавали по устаревшим переводным учебникам иностранных авторов. К концу века ассортимент книг по истории был уже довольно велик и включал большое количество переводов иностранной литературы.

С началом XIX века, и приходом к власти Александа I, началось оживление, давшее и для историографии несколько полезных переводов и журнальных статей. Однако, в 1812 году, система образования в России была реформирована, что в купе с резко возросшей религиозностью императора, негативно сказалось на исторической науке. Отныне, преподаватели должны были делать акцент на христианской версии истории. Эти ограничения просуществовали лишь несколько лет.

В 1818 году Николай Михайлович Карамзин, с 1803 года являющийся первым (и единственным) российским историографом, выпустил в продажу первые восемь томов «Истории государства Российского», трёхтысячный тираж которых разошёлся в течение месяца. В последующие годы вышли ещё три тома «Истории», появился ряд её переводов на главнейшие европейские языки.

«История» Карамзина не была первым описанием истории России, однако именно Карамзин открыл историю России для широкой образованной публики. В своём труде Карамзин выступал больше как писатель, чем историк — описывая исторические факты, он заботился о красоте языка, менее всего стараясь делать какие-либо выводы из описываемых им событий. Тем не менее, высокую научную ценность представляют его комментарии, которые содержат множество выписок из рукописей, большей частью впервые опубликованных Карамзиным. Некоторые из этих рукописей утеряны.

По словам А. С. Пушкина, «Все, даже светские женщины, бросились читать историю своего отечества, дотоле им неизвестную. Она была для них новым открытием. Древняя Россия, казалось, найдена Карамзиным, как Америка — Колумбом». Это произведение вызвало также и волну подражаний и противопоставлений (например, «История русского народа» Н. А. Полевого)

В известной эпиграмме, чьё авторство приписывается А. С. Пушкину, освещение Карамзиным истории России подвержено критике:

Историография в СССР

В Советском Союзе изучение истории тесно связывалось с марксистско-ленинской философией и было в значительной степени идеологизировано. Классовой борьбой объяснялось всё, вплоть до сложнейших культурно-исторических явлений. При этом недооценивались эволюционные процессы, происходившие на протяжении столетий и превратившие Россию в одну из крупнейших держав Европы и мира.